Огонь у нас в крови [СИ] - Мария Мур

От мага послышался смешок, я же покраснела от возмущения. Шаманка начала нашептывать себе под нос, сосредоточенно переводя взгляд с амулета на амулет. Вокруг всколыхнулся воздух, цепочка на руках стала накаляться, а камни засветились изнутри. Все закончилось так же быстро, как и началось. Стоило мне потянуть руку, как цепочка с камнем послушно разделились на две идентичные копии. Странно, что обернутая вокруг запястья цепочка не сползала и ни капли не мешала. Магия… Шон помог обессиленной женщине сесть на стул и обратился к нам:

— Теперь амулеты защитят вас не только от сглаза или порчи, но и от физической опасности, просто сбрасывайте в него часть магии, если не будете в ней нуждаться. Раз в неделю, думаю, хватит. Концентрировать силу, я надеюсь, вас учить не надо? — мужчина прищурился.

— Нет, — хором ответили мы с напарником.

— Отлично. И ещё, — добавил отец, — Пока на вас будут эти штучки, вы всегда сможете почувствовать друг друга, даже на большом расстоянии. Мы с Малих надеемся, что это хоть как-то убережет вас от опасности в будущем, учитывая ваш новый статус.

— Спасибо за всё, — поблагодарил за двоих Данте, далее последовало мужское рукопожатие и взгляд папы а-ля 'Годишься ли ты в женихи моей дочери'. Я возвела глаза к небу, оно, кстати, уже покрылось россыпью звезд. Время прощаться.

— Вам пора, — подтвердила мои мысли Малих, поднимаясь, — Теперь кто угодно может попасть на Альто седьмого дня второго месяца зимы. Все же, этот путь может помочь многим. А теперь последний штрих, — женщина сделала жест рукой (и откуда только силы на магию взялись?) и нас с графом окутал волшебный поток.

— Вау! — произнесла я, открыв глаза.

Данте преобразился в лучшую сторону: вместо пальто — белоснежно-голубой камзол с синей вышивкой, обычные черные штаны заменились белыми бриджами, сапоги превратились в лакированные черные ботфорты, а волосы вместо кожаного ремешка перевязались синей лентой. Аналогичные изменения произошли и со мной: гранатово-красный камзол, бриджи из черной кожи и ботфорты в тон камзолу. За одну обувь я готова расцеловать Малих в обе щеки! На руки черные перчатки, в пару белым Данте. А волосы, судя по всему, схвачены на затылке алой лентой.

— Спасибо за все, — я поклонилась шаманке, сейчас той нельзя было дать и сорока, и бросилась в объятия к папе.

— Как там Карен? — спросил он, вдруг.

— Хорошо, — я опустила взгляд на сцепленные руки, — Ронни, отец Данте, тоже потерял свою супругу в той битве. Они с мамой поддерживают друг друга.

— Я рад, что у неё есть близкий человек. Скажи ей, что я люблю её и всегда буду любить даже с того света.

— Обязательно, — я смахнула с глаз непрошеные слезы, отрываясь от Шона.

— А ты, — зыркнул он на Данте, — присмотри со своим отцом за моими девочками!

— Обязательно, сэр, — обаятельно улыбнулся граф и пожал протянутую маркизом руку.

— Время пришло. Берегите себя и друг друга, — словно эхом донеслось до нашего слуха прощание Малих.

— Прощай, папа… — шепотом ответила я.

Перемещение прошло незаметно, правда мы здорово напугали часовых возле лагеря.

— Маркиза Вольская в истерике, — говорил один из них, — Как бы она не наворотила с горя чего недоброго. Аааа! — тут он и заметил нас. Ну, я его понимаю, не каждую смену с неба падают аристократы.

— Тише ты! — шикнул на него более спокойный товарищ, — Это же граф с маркизой! Скорее доложи семейству, пока и впрямь до лиха не довели!

— Стойте, — осадила я его, — Не подскажете, где мы можем найти наших родителей?

— Да, миледи, конечно! Идите за нами, — нас повели в сторону стоянки, к палаточному лагерю. Многие, конечно, уже разъехались по домам. Зато организаторы не могли покинуть прилежащую Альто территорию аж до самого утра. Плюс ещё требовалось подсчитать, сколько участников вернулось, сколько нет и тому подобное.

— Вот, прошу, — первый охранник приглашающе указал на вход палатки, точнее шалаша, на палатку это, не было похоже ни коим боком.

Мы с Данте заговорщицки переглянулись и прислушались к происходящему внутри.

— Ронни, это конец, — оповестила маман, — Уже восьмой час, проход открывался последний раз в семь. Наши дети не вернуться.

— Карен, милая, успокойся. Может что-то произошло, и они задерживаются, — в голосе мужчины уверенности, однако, слышно не было.

— А если произошло непоправимое? А может на них ночью медведь напал. Или другие участники конкурентов убрали? — медведь? Мама, я побывала в плену у сумасшедших алхимиков с задатками маньяков, мне медведь, как Игнису рыбка. Надо, кстати, проверить, как сейчас со связью.

— Нормально все, — пришло мысленное сообщение, — Заходи скорее, пожалей бедную женщину.

— Ладно-ладно, — согласилась я, взяла за руку Ледяного Принца и с широкой улыбкой вошла в шалаш.

— А вот и мы!

Следующую сцену словами передать очень сложно. Скажу лишь, что сначала мама и Ронни проверили кости своих детей на прочность, затем залили слезами (мама) и задавили напором слов (Ронни). Оливия была здесь же, вела себя в пример спокойнее взрослых, но далеко от них не отстала.

— Значит, вы — Избранные? — не в силах поверить, переспросила маркиза, после того, как мы поведали краткую историю наших приключений и пересказали слова Малих.

— Да, теперь необходимо сообщить об этом магистру Как-там-его-забыла.

— Хорошо, я найду Как-там-его-забыл, а вы пока отдохните, — граф старший вышел, а я рискнула рассказать маме о Шоне.

— Вот, значит, как, — она грустно улыбнулась, — Я рада узнать, что с ним все хорошо. Вы идите, детки, отдыхайте. Охрана вас проводит, — нас выставили вон, а из шалаша за нами донесся тяжелый вздох.

— Всемилостивые боги, как же я устала! — я буквально упала на кровать, поленившись даже разуться. Перед глазами стали проноситься все эти долгие семь дней. Круги Альто, нежить, новые друзья, плен, Малих, папа… Резко пришло осознание того, что мы могли вообще не вернуться домой. Какая-то у меня запоздалая реакция. Сильно закусываю губу, глаза начинает подозрительно щипать. Обхватываю себя руками, как будто в надежде согреться. Данте видит мое состояние и садится рядом.

— Поплачь, если тебе станет легче, — на плечи опускаются такие надежные, как и всегда руки, и тут словно прорывается плотина — я не рыдаю, но поток слез остановить не могу, а по коже бегает стадо мурашек, заставляя дрожать, — Я рядом, Арти, помни об этом.

Утыкаюсь носом в шею магу, несколько раз глубоко вдыхаю знакомый аромат и меня, наконец, перестает колотить дрожь.

— Спасибо, — выдыхаю я, постепенно успокаиваясь.